Показательный клинический пример разорванности мышления больной шизофренией приводит М.О. Гуревич (1940) в видозаписи своей беседы с ней:
«Больная. Когда меня проверяли в районе, сказали: пятки покажите я показала и сказала, что всегда чиню пятки, потому что с худыми пятками не полагается ходить в учреждение.
Вопрос. Чем вы больны?
Ответ. Это вам известно. Вы меня сюда порекомендовали, я здорова совсем была.
Вопрос. На что вы жалуетесь?
Ответ. Жалуюсь на то, что со мной разговаривают день и ночь, только я, конечно, не реагирую так, чтобы подчиниться, я говорю, что мне захочется.
Вопрос. Что вы хотите еще сказать?
Ответ. Институт красоты, потому что мне всегда давали красивых мальчиков, за все годы, и всех я воспитывала, а здесь молодому врачу меня порекомендовали, а он меня сразу не брал и рекомендовал такую операцию, я этим недовольна. Я недовольна, потому что вы продолжаете войну физическую с женщинами. Вот у нас война прошла с немцами; она была какая? Война с физическими приборами, пушками, пулеметами, аэропланами, газами. А у вас почему продолжение войны на меня? Я недовольна мужским полом за то, что меня физически наказывают, день и ночь разговаривают, мне трудно работать было. Я говорила, что мне нужна была бы комната, и меня перевели бы на другую работу, соответствующая была бы работа, чем сюда в учреждение. Я этим и недовольна. Комнату дали бы, потому что я ездила, и комнату пора иметь в моем возрасте, а молодежь, приезжающая, мола бы жить в общежитии, как я повторно живу в общежитии.
Вопрос. Что вы сейчас хотите?
Ответ. Я желаю, чтобы меня сняли со всех секретных обязанностей, и работать, потом — комнату».
Кроме отмеченных особенностей, мышление больных шизофренией характеризуется недостатком инициативы, активности; отсутствует целенаправленность, конкретность мотивировки мышления, что делает его нечетким, «рыхлым». Одной из характерных особенностей мышления больных шизофренией является утрата его субъективного произвольного характера, что приводит к «неуправляемости» мыслей, их «чуждости», т.е. психическому автоматизму (синдром Кандинского — Клерамбо). Больные говорят, что мысли им «вкладываются насильно», «управляются» какой-то посторонней силой (гипнозом, магнитами, особыми приборами). Вместе с тем возникающие у них мысли, по убеждению больных, становятся известными другим людям, все могут их легко «читать» (чувство внутренней раскрытости).
Можно полагать, что расстройство мышления и речи при шизофрении свидетельствует о нарушении четкого взаимодействия между корой головного мозга и подкоркой, нарушается интеграция психических процессов.