Скорее всего, именно смерть дяди, человека, по воспоминаниям современников, мягкого и доброго, явилась эмоциональным толчком, приведшим Федорова к открытию своей главной идеи. «Если между сынами и отцами существует любовь, то переживание возможно только на условии воскрешения, без отцов сыны жить не могут, а потому они должны жить только для воскрешения отцов, — и в этом только заключается все».
Главным его открытием было, говоря его же словами, что «Христос есть воскреситель, и христианство, как истинная религия, есть воскрешение. Определение христианства воскрешением есть определение точное и полное». «В страстной седьмице и в Пасхальной, принимаемой за один день, написан полный нравственный кодекс, то есть план, или проект воскрешения». И свое учение Федоров назвал «Новой Пасхой», излагал его в форме «пасхальных вопросов».
Многократно он говорил о себе как о человеке, «воспитанном службою Страстных дней и Пасхальной утрени» или, чуть иначе, крестной и пасхальной седьмицы. Двадцати двух лет Николай Федоров бросил вызов смерти, такой дерзновенный и окончательный, как никто из смертных за всю историю. Выбор был сделан аскетический подвиг в миру, служение людям и вызревание Слова для будущего явления миру Дела воскрешения.
В это время Николай Федорович был полон жизненных сил, чувств, желаний, отзывчивости на мир, темпераментом он обладал страстным, почти неистовым, сохранившимся до старости (вспомним мощнейший эротический потенциал его отца). В Федорове происходит как бы возгонка родотворных, как он выражался, энергий в силу его воскресительной мысли, в каждодневное подвижничество.
Федоров никогда не был женоненавистником. Он лелеял высочайшее представление о миссии женщины как «дочери человеческой». Но, пожалуй, никто так резко не обнажил суть культа женщины как идола общества «полового подбора» и полового соперничества, когда вокруг нее вращаются интересы, отвлекаются все энергии «вечных женихов», на нее же работает промышленность «мануфактурных игрушек», а за сырье и рынки сбыта для этих товаров ведутся кровопролитные войны.
Николай Федорович выбрал полный аскетизм, целомудрие (пока, по его слову, лишь «отрицательное», но развивал идеи «положительного», то есть не просто девственного воздержания, а полного претворения бессознательной родотворной энергии в воскресительные и творческие мощности). Федоров всегда жил один, отдавая всего себя работе мысли и слова, ученикам, посетителям библиотеки, всем нуждающимся в нем. В «Аттестате» Николая Федоровича, хранящемся в Архиве Ленинской библиотеки, так отмечен следующий поворот его биографии: «По надлежащем испытании в Тамбовской гимназии, Высочайшим указом определен учителем истории и географии в Липецкое уездное училище с 1854 года февраля 23-го».
С октября 1858 года он работает учителем истории и географии в Богородском уездном училище (одновременно он преподает те же предметы в женском училище 2-го разряда).